Мастер - Фауст

Как мы уже говорили в связи с Маргаритой, мастер, как и его возлюбленная – это ипостась Фауста. Он знает и уважает дьявола, как и Маргарита. Поэтому в рассказе Ивана Бездомного он сразу узнает, опознает Воланда, хотя никогда с ним не виделся.

Мастер и исторический Фауст, ученый Герберт

Эрудиция мастера и его увлеченность образами Бога и дьявола заставляет перекликаться его образ с историческим Фаустом - средневековым ученым Гербертом Аврилакским, по поверью состоявшим в сговоре с дьяволом.

Герберт стоит у истоков народного образа Фауста, который в дальнейшем использовал Гете в своей поэме.

И именно об этом историческом персонаже упоминает Воланд, разговаривая с Берлиозом и Бездомным в начале романа. Не для того ли прибывает Воланд в Москву, чтобы "разобрать рукописи"?

Но ведь после прочтения романа мы понимаем, что он имел в виду на самом деле рукописи мастера. Их он "разобрал" - сохранил и увековечил. Так и составляется интересная параллель между мастером и папой римским Гербертом Аврилакским.

Отношение мастера ко злу

Мастер не борется со злом и даже выказывает почтение Сатане. Так, в злоключениях Бездомного и в смерти Берлиоза он обвиняет не Воланда, а его собеседников:

Таким образом, мастер оправдывает зло, которое совершается в Москве «шайкой» Воланда. Он жаждет встречи с главарем тьмы и готов отдать за нее ключ к своей относительной свободе - ключ от балкона своей палаты.

В этом желании встречи с дьяволом ради обретения себя, своего жизненного истока и смысла жизни, кроется фаустовское начало души мастера, которое роднит его с Маргаритой. Не случайно мастер и сам упоминает о Фаусте во время разговора с Иваном:

Почему же он так хочет этой встречи? Для нее она залог его творческого вдохновения, благодаря которому он написал свой роман.

Она символ свободы, свободы мыслить и добро, и зло, свободы мысли и искусства вообще, посреди засилья одинаково-позитивной морали, царящей в современной ему стране.

И хотя "все перегорело", то есть он отказался от литературы, но по-настоящему от своего призвания отказаться невозможно. Оно всегда будет тянуть и звать к себе. Мастер, несомненно, тоскует по литературному творчеству.

Идея того, что творчество - от дьявола, а не от Бога, встречается и у Андре Жида. Эту идею французский писатель развивал, в частности, в своих эссе о Достоевском.

Итак, ипостась Фауста в мастере выражается через его творческую натуру, в его стремлении вырваться из оков партийного единообразия любой ценой.

Итак, Булгаков, подобно романтикам, обращается к Демону как символу свободы, мятежной мысли, отвергнутой позитивным обществом, символу непознанной и потому манящей стороны бытия.

О значении образа Демона в Романтизме есть у меня здесь.